ЦЕССИЯ И ТРЕТЕЙСКОЕ СОГЛАШЕНИЕ

Бабицкая Елена Викторовна

арбитр МТС ТПП,

директор ЮФ «Консенсус»

Вопрос о переходе прав по третейскому соглашению (арбитражной оговорке) в случае уступки права требования (цессии) по материально-правовому обязательству является традиционно спорным.

Сложность вопроса о переходе прав по третейскому соглашению возникает в связи с отсутствием специального правового регулирования как в законодательстве Кыргызской Республики, так и в регламентах постоянно действующих третейских судов.

Приведем мнения некоторых авторов по этой проблеме. «В настоящее  время практически бесспорным признается тот факт, что арбитражная оговорка заключает в себе черты, с одной стороны, материально-правового положения конкретного отношения (например, договора), с другой - процессуального элемента отношения, определяющего способ разрешения потенциальных споров. Последствия такой смешанной природы арбитражной оговорки  толкуются двойственно.

Сторонники первого подхода считают, что арбитражная оговорка представляет  собой автономную процессуальную часть материально-правового договора. Такая  независимость не влечет перехода прав (обязанностей) по арбитражной оговорке к правопреемнику. Разделяющие эту точку зрения правоведы приводят два аргумента:  нарушение требования о форме фиксации соглашения при переходе прав и принцип его автономности»[1]. «Так А.А. Костин, полагает, что, «принимая во внимание характер арбитражного соглашения и его соотношение с основным контрактом, представлялось бы нелогичным распространять режим цессии, касающийся отдельных материальных прав требования, на самостоятельное соглашение со своим собственным предметом. Иными словами, арбитражная оговорка, не будучи правом в смысле положений об уступке требования, не может в любом случае быть передана без согласия другой стороны». Такую же позицию занял профессор И.М.Резниченко, который полагает, что вряд ли можно считать, что в третейском разбирательстве имеется институт правопреемства. Свою точку зрения он обосновывает ссылками на природу третейского соглашения, которое может быть только добровольным и обоюдным. Интересные аргументы в пользу недопустимости перехода прав по арбитражной оговорке приводит В.А.Белов. Эти аргументы базируются на гражданско-правовом подходе к проблеме: «Арбитражную оговорку никак нельзя признать условием, обязательным для цессионария…, ибо она не является ни условием существования, ни условием осуществления права. Арбитражная оговорка составляет условие защиты нарушенного права; подчеркиваем, не права в его нормальном состоянии, а нарушенного права - права на такой стадии его существования, когда возникает отношение из нарушения данного права»[2].

«Сторонники же второго подхода, не подвергая сомнению факт процессуальной природы арбитражной оговорки, в то же время полагают, что независимость арбитражной оговорки нельзя переоценивать. По их мнению, она важна только для сохранения юридической силы оговорки в том случае, когда договор признается недействительным.  Следовательно, права и обязанности автоматически по оговорке переходят к правопреемнику»[3].

«Вместе с тем даже последовательные защитники доктрины следования третейского соглашения судьбе материального договора делают исключения в отношении отдельных случаев, когда в отношении арбитражной оговорки исключается ее переход к другому лицу. Так, профессор В.А. Мусин пишет следующее: «Представим себе, например, что арбитражная оговорка предполагает передачу спора из контракта на разрешение третейского суда при какой-либо бирже, причем этот третейский суд в силу его регламента предназначен для рассмотрения споров только между членами данной биржи. Если в результате сингулярного правопреемства (в частности, суброгации) стороной такого контракта становится лицо, не являющееся членом указанной биржи, то спор с его участием не подлежит рассмотрению в данном третейском суде, поскольку доступ в этот суд ограничен по субъектному составу. В отношении такого правопреемника данная арбитражная оговорка действовать не будет, так что спор с его участием относится к подведомственности соответствующего государственного суда»[4].

Таким образом, вопрос о допустимости перехода права на обращение в третейский суд на основании договора уступки требования в материально-правовом обязательстве является дискуссионным.

Попробуем рассмотреть этот вопрос с точки зрения норм законодательства Кыргызской Республики, регулирующих уступку права (требования) и третейское соглашение.

Третейское соглашение может быть оформлено в виде арбитражной оговорки в договоре, которая является составной частью договора, или может заключаться в виде отдельного соглашения (ст.7 Закона о третейских судах). Право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или перейти к другому лицу на основании закона (ст.314 ГК КР).

Права кредитора по обязательству переходят к другому лицу  в результате универсального правопреемства в правах кредитора или в результате сингулярного правопреемства.

В случае универсального правопреемства правопреемник занимает место своего предшественника во всех правоотношениях и к нему переходят все права и обязанности предшественника. Например, в случае реорганизации юридического лица, к его преемникам переходят права и обязанности в соответствии с передаточным актом или разделительным балансом (ст.93 ГК КР).

В случае сингулярного правопреемства  правопреемник встает на место правопредшественника лишь в части тех правоотношений, которые были переданы ему по сделке.

Поскольку в случае с универсальным правопреемством все права и обязанности переходят от предшественника к правопреемнику, то есть происходит полная перемена лиц в обязательстве, то вопрос перехода прав и обязанностей по арбитражной оговорке, на наш взгляд, практически отсутствует.

Однако, совершенно другая ситуация, как нам кажется, возникает в случае, уступки права (требования) по договору. Если иное не предусмотрено договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права (ст.315 ГК КР). Таким образом, договор может предусматривать, что к правопреемнику переходят не все права, а только их определенная часть, а обязанности в этом случае, вообще не переходят, поскольку для перехода обязанностей (перевода долга) требуется согласие другой стороны договора.  Следовательно, к правопреемнику переходят только те права по материально-правовому обязательству, которые были переданы ему правопредшественником по договору уступки требования.

Рассмотрим следующий пример. Между поставщиком и покупателем был заключен договор поставки товара. Согласно договору поставщик должен был поставлять товар партиями по заявке покупателя. Оплата за товар осуществлялась покупателем в течение 30 дней после приемки товара. Поставщик, который имел долг перед контрагентом, заключил с последним договор уступки требования с покупателя стоимости поставленного последнему, но не оплаченного к этому времени, товара. При этом договор поставки продолжал действовать. Договор поставки содержал арбитражную оговорку о рассмотрении всех споров третейским судом.

Может ли в этом случае третейское соглашение, содержащееся в договоре поставки перейти по договору уступки требования и регулировать порядок рассмотрения споров между покупателем и правопреемником? Представляется, что в этом случае этого не произойдет, поскольку к правопреемнику перешла только часть прав, а именно требование определенной части денежных средств с покупателя. Следовательно, остальные права по договору к правопреемнику не перешли.

А что бы изменилось, если бы в вышеприведенном случае третейское соглашение содержалось не в договоре поставки, а было заключено покупателем и поставщиком, как отдельное соглашение? Представляется, что в этом случае, позиция была бы еще более однозначной. Первым аргументом могло бы являться утверждение о том, что правопреемнику были переданы права требования только по договору поставки, а третейское соглашение является отдельным договором, по которому права не передавались. Вторым аргументом было бы утверждение о том, что  правопреемник вообще не знал о существовании третейского соглашения, поскольку оно не упоминалось в договоре уступки требования и не содержалось в договоре поставки, который был ему передан.  Следовательно, вывод очевиден - в этом случае к правопреемнику не переходят права по третейскому соглашению.

Еще один нюанс, на который хотелось бы обратить внимание. В случае уступки требования по договору, обязательства не передаются правопреемнику, а остаются у предшественника. То есть, обязанность по третейскому соглашению признать компетенцию третейского суда тоже не передается правопреемнику кредитора. Как же в таком случае, должен рассматриваться вопрос перехода третейского соглашения, если инициатором третейского разбирательства выступает должник? Например, в случае, который был приведен выше, покупатель предъявил требование к правопреемнику о снижении стоимости поставленного товара в связи с тем, что часть поставленного поставщиком товара являлась бракованной. У правопреемника возникла бы обязанность подчиниться компетенции третейского суда, при условии, что такая обязанность перешла к нему по договору и  была им принята. Однако этого по договору цессии не произошло. Следовательно, закономерен вывод о том, что правопреемник вправе не признать компетенцию третейского суда в силу отсутствия у него такой обязанности. 

При этом надо понимать, что все вышесказанное относится к тому случаю, когда между сторонами возникает спор относительно института, который может рассматривать требования между новым кредитором и должником по договору, по которому произошла уступка требования. В большинстве случаев, стороны соглашаются с тем, что при уступке требования произошел и переход третейского соглашения.

Подводя итоги всему вышесказанному, можно прийти к мнению, что автоматический переход права на обращение в третейский суд на основании договора об уступке требования  не происходит и этот вопрос должен решаться составом третейского суда в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела. Со своей стороны я рекомендовала бы обратить внимание на следующие обстоятельства, которые способны оказать влияние на решение по вопросу о цессии арбитражной оговорки:

1.         Объем переданных прав по договору, а именно включают ли передаваемые права в том числе и права по третейскому соглашению, если оно является частью договора, по которому уступаются права.

2.         Существование между сторонами спора иного (помимо третейского соглашения) доказательства признания ими компетенции третейского суда, указанного в третейском соглашении.

При этом во избежание возникновения спорных ситуаций и неоднозначных выводов, можно порекомендовать участникам гражданско-правовых отношений при заключении договоров уступки требования по обязательству, содержащему третейскую оговорку  или отдельное третейское соглашение, четко обозначать свою позицию по данному вопросу путем включения отдельных положений об этом  в договоры уступки требования.