АРБИТРАБЕЛЬНОСТЬ СПОРОВ В КЫРГЫЗСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ: НЕКОТОРЫЕ ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ

Сабиров Нурбек Нурканович

арбитр МТС ТПП,

партнер Юридической фирмы «Kalikova& Associates»

В правоприменительной практике возникают вопросы об арбитрабельности отдельных споров в силу наличия в законодательстве словосочетаний «суд», «в судебном порядке», либо в силу указания в законодательстве на исключительную подсудность тех или иных споров государственным судам. Эти вопросы являются весьма существенными, так как от интерпретации арбитрабельности зависит действительность арбитражной оговорки, компетенция третейского суда, принудительное исполнение решения третейского суда и в целом развития института третейского суда в КР.

В данной статье мы рассмотрим такие вопросы, как означает ли наличие в законодательстве слов или словосочетаний «суд»,  «в судебном порядке», «по решению суда» автоматическую неарбитрабельность указанных споров, а также могут ли третейские суды рассматривать споры, для которых предусмотрена исключительная подсудность государственным судам.

1.                           Наличие в законодательстве словосочетаний «суд»,  «в судебном порядке», «по решению суда»

Указание в законе на то, что тот или иной спор подлежит разрешению в суде или в судебном порядке, не означает, что в таком случае спор автоматически является неарбитрабельным. ГК КР содержит большое количество норм, в которых присутствует словосочетания «может быть признано судом», «в судебном порядке» или «расторгнут судом» и т.д. На первый взгляд может показаться, что в таких случаях споры подлежат разрешению в государственных судах. По моему же мнению данная позиция является необоснованной, в силу следующих причин:

·                             Конституция КР, как закон, имеющий высшую юридическую силу, ясно установила, что споры, вытекающие из гражданских правоотношений, являются арбитрабельными.[1] Следовательно, наличие в ГК КР словосочетаний, содержащих слово «суд» в той или иной форме не влекут за собой автоматическую неарбитрабельность споров;

·                             В ч. 2 ст. 45 Закона о третейских судах указан неисчерпывающий перечень неарбитрабельных споров. Данный перечень открытый. В частности, в третейских судах не могут рассматриваться споры, в отношении которых законом установлена невозможность их передачи на разрешение третейского суда. Из буквального прочтения данной нормы, можно сделать вывод о том, что законодатель определил, что неарбитрабельность споров должна быть однозначно выражена в законе путем ясного установления невозможности передачи спора на разрешение третейского суда. Однако словосочетания со словом «суд», которые имеются, к примеру, в ГК КР, не означают, что в отношении таких споров законом установлена невозможность их передачи на разрешение третейского суда;

·                             Конституционная палата Верховного суда КР в своем решении от 9 декабря 2015 года указала, что: «… не исключается создание третейских судов для разрешения споров между физическими и юридическими лицами. При этом термин "суд" не обязательно должен пониматься как суд классического типа, встроенный в систему государственных органов, и может подразумевать орган, учрежденный для решения ограниченного числа споров, при неизменном условии, что им соблюдаются необходимые гарантии. К тому же стороны спора, заключая соглашение о его передаче на рассмотрение третейского суда и реализуя тем самым свое право на свободу договора, добровольно соглашаются подчиниться правилам, установленным для конкретного третейского суда.». Таким образом, Конституционная палата Верховного суда КР подтвердила, что термин «суд» не означает автоматически государственный суд, под ним также можно понимать и третейский суд, учрежденный для разрешения определенных споров в соответствующем порядке;

·                             Заслуживает внимания практика Европейского суда по правам человека, который разъяснил, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод отнюдь не создает для государственных судов какой-либо «монополии» на отправление правосудия, препятствующей функционировании третейского суда, а также дважды в своих актах указал следующее: «Слово «суд» в статье 6, пункт 1 (авт.: имеется в виду Конвенция о защите прав человека и основных свобод) не обязательно должно пониматься как обозначающее судебное учреждение классического вида, интегрированное в стандартный судебный механизм».^[2]

Из вышеизложенного следует, что наличие в законодательстве словосочетаний «суд»,  «в судебном порядке» не означает автоматическую неарбитрабельность указанных споров. Таким образом, в каждом конкретном случае при решении вопроса об арбитрательности спора необходимо подходить отдельно, руководствуясь следующими критериями:

·                               Вытекает ли спор из гражданских правоотношений?

·                               Не подпадает ли спор под перечень неарбитрательных споров, установленный Законом о третейских судах?

·                               Устанавливает ли закон однозначно и ясно невозможность передачи спора на разрешение третейского суда?

Если спор вытекает из гражданских правоотношений и не входит перечень неарбитрательных споров, установленный Законом о третейских судах, а другим законом не установлена невозможность передачи спора на разрешение третейского суда, то такой спор является арбитрабельным по законодательству КР.

К примеру, является ли арбитрабельным спор об обращении взыскания на заложенное имущество – единственное жилье, учитывая, что закон указывает на то, что обращение взыскания на такое имущество осуществляется только судом. Попробуем разобрать данную ситуацию, используя указанные выше критерии:

Во-первых, спор вытекает из гражданских правоотношений, следовательно, с точки зрения арбитрабельности в настоящем случае имеет место соответствие ст.58 Конституции КР.

Во-вторых, данный спор не входит перечень неарбитрабельных споров, установленный Законом о третейском суде. Однако данный перечень носит открытый характер, поэтому необходимо проверить, нет ли указаний в законе на то, что данный спор не может быть передан на рассмотрение третейского суда.

В третьих, закон указывает, что такое обращение взыскания осуществляется только по решению суда (п.4 ст.335 ГК КР, п.1 ст.62 Закона о залоге). Однако это не следует рассматривать  как однозначное и ясное указание закона на невозможность передачи спора на разрешение третейского суда, поскольку:

·                             В ст.335 ГК КР и ст.60 Закона о залоге предусматривается два способа обращения взыскания на заложенное имущество: (1) судебный порядок; (2) внесудебный порядок. Здесь важно разобраться, что понимается под внесудебным порядком;

·                             В свою очередь, согласно ст.335 ГК КР и ч.1 ст.60 Закона о залоге под внесудебным порядком обращения взыскания на заложенное имущество понимается не третейское разбирательство, а обращение взыскания на заложенное имущество на основании  договора о залоге либо соглашения, содержащих условия о порядке обращения взыскания на предмет залога во внесудебном порядке либо исполнительной надписи нотариуса;

·                             Согласно ч.4 ст.10 Закона о залоге стороны могут предусмотреть в договоре о залоге арбитражную оговорку о передаче на рассмотрение третейского суда всех или определенных споров, которые могут возникнуть между ними, в связи с залоговыми правоотношениями. Следовательно, закон позволяет включать арбитражную оговорку в договор о залоге и рассматривает споры, вытекающие из залоговых правоотношений, а соответственно и об обращении взыскания на заложенное имущество, арбитрабельными;

·                             Как было указано выше в соответствии с решением Конституционной палаты Верховного суда КР от 9 декабря 2015 года термин «суд» не означает автоматически государственный суд, под ним также можно понимать и третейский суд;

·                             Таким образом, следует вывод, что п.4 ст.335 ГК КР и п.1 ст.62 Закона о залоге не устанавливают однозначно и ясно невозможность передачи спора на разрешение третейского суда, как того требует Закон о третейских судах для установления неарбитрательности спора. Следует признать, что включение в Закон о залоге процессуальных вопросов (куда подавать иск, по каким процессуальным нормам такой иск рассматривается) создают дополнительные сложности для разрешения вопроса об арбитрабельности. Но, на мой взгляд, указанные процессуальные аспекты подлежат применению исключительно при обращении в государственный суд, и не исключают арбитрабельность спора третейскому суду.

Из вышеизложенного следует, что под внесудебным порядком обращения взыскания на заложенное имущество в правоотношениях по залогу понимается обращение взыскания на основании соглашения о внесудебном порядке обращения взыскания. То есть процедура, при которой у залогодателя ограничены возможности защитить свои права. Следовательно, можно сделать вывод, что поправки о том, что на единственное жилье обращение взыскания может быть только по решению суда, исключают возможность обращения взыскания на основании соглашения об обращении взыскания во внесудебном порядке, но не устанавливают неарбитрабельность данных споров.[3] Кроме того, в процессе третейского разбирательства не происходит автоматического и упрощенного обращения взыскания на заложенное имущество, как это происходит по соглашению о внесудебном порядке обращения взыскания. Сторонам предоставляются такие же стандарты для защиты своих прав, как и в гражданском процессе. А на этапе принудительного исполнения решения третейского суда осуществляется государственный судебный контроль, в результате которого государственный суд может отказать в выдаче исполнительного листа при наличии  установленных законом оснований.

В контексте вышеуказанного примера, хотелось бы обратить внимание на установление подзаконным актом неарбитрабельности споров. В частности, речь идет о нормативном акте НБКР, которым определено, что единственное жилое помещение, выступающее предметом залога, подлежит взысканию исключительно в судебном порядке и реализуется через публичные торги, за исключением случаев, предусмотренных законодательством. Не допускается включение в договоры и соглашения арбитражной (третейской) оговорки об обращении взыскания на предмет залога[4]. Однако такой нормативный акт НБКР, устанавливающий неарбитрабельность споров, противоречит законодательству КР, в частности:

·                             статье 58 Конституции КР, которой установлено, что полномочия, порядок образования и деятельность третейских судов определяются законом. Вопрос о полномочиях третейского суда напрямую связан с вопросом арбитрабельности, так как неарбитрабельность спора автоматически исключает полномочия третейского суда рассматривать такие споры. Однако в нарушении данной нормы Конституции КР, вопрос полномочий третейского суда в виде их ограничений установлен не законом, а нормативным актом НБКР;

·                             пункту 2 ст.45 Закона о третейских судах, согласно которой неарбитрабельными являются споры, в отношении которых законом установлена невозможность их передачи на разрешение третейского суда. Однако в этом случае неарбитрабельность спора установлена не законом, а подзаконным актом - постановлением НБКР.

Возможно, НБКР, принимая такое постановление, руководствовался п.4 ст.335 ГК КР, п.1 ст.62 Закона о залоге о том, обращение взыскания на единственное жилье, физического лица, осуществляется только по решению суда. Однако, выше приведено обоснование того, что указанные нормы не означают неарбитрабельность таких споров. Кроме того, ни в п.4 ст.335 ГК КР, ни в п.1 ст.62 Закона о залоге не указано, что не допускается включение в договоры и соглашения арбитражной (третейской) оговорки об обращении взыскания на залог, где предметом выступает единственное жилье, физического лица.

2.                         Исключительная подсудность споров государственным судам

Что касается исключительной подсудности споров государственным судам, здесь важно различать понятия подведомственности и подсудности.

Подведомственность более широкое понятие, чем подсудность, поскольку означает отнесение споров к ведению различных органов. Следовательно, только при подведомственности спора государственным судам, может идти речь о подсудности - разграничении компетенции между государственными судами.

Стороны, заключив соглашение о передаче арбитрабельного спора, третейскому суду, исключают подведомственность спора, вытекающего из данных правоотношений, государственным судам, поэтому при наличии арбитражной оговорки государственный суд отказывает в принятии иска.[5]  Такой спор уже не входит в компетенцию государственного суда. Следовательно, если отсутствует подведомственность спора государственным судам, не может быть и речи о подсудности спора тому или иному государственному суду, даже если речь идет  о споре, в отношении которого установлена исключительная подсудность.

К примеру, если в суд общей юрисдикции будет подан иск о признании неконституционной нормы закона, речи о подсудности уже быть не может (нет смысла определять будет ли суд по месту нахождения ответчика рассматривать дело или нет), поскольку, рассмотрение данного спора в принципе не подведомственно (не входит  в компетенцию) судам общей юрисдикции[6]. Аналогичным образом, стороны, заключив соглашение о передаче спора, к примеру, вытекающему из прав на недвижимое имущество, третейскому суду, исключают подведомственность спора государственным судам. Следовательно, в таком случае вопрос подсудности спора тому или иному государственному суду (включая такой вид подсудности как исключительная) становится излишним, так как отсутствует подведомственность спора государственному суду.

Подсудность производное понятие по отношению к подведомственности, поскольку, в первую очередь должна быть компетенция у государственного суда, а потом уже определяется подсудность - какой именно государственный суд будет рассматривать спор. Таким образом, исключительная подсудность, установленная в ГПК КР, не означает, что такие споры не могут быть переданы на рассмотрения третейского суда. Данный вывод также подтверждается ст.27 главы 3 (Подведомственность) ГПК КР, предусматривающей, что по соглашению сторон спор, подведомственный суду может быть передан на рассмотрение третейскому суду. Следовательно, передача спора на рассмотрение третейскому суду, исключает подведомственность спора государственному суду, а нормы ГПК КР об исключительной подсудности не подлежат истолкованию как, устанавливающие неарбитрабельные споры.

В этой связи также хотелось бы обратить внимание на практику Конституционного суда РФ, который в своем решении указал, что отнесение к исключительной компетенции арбитражных (государственных) судов в РФ споров предметом, которых являются недвижимое имущество, если такое имущество находится на территории РФ не может рассматриваться как обстоятельство, исключающее возможность передачи споров по поводу недвижимого имущества на рассмотрение третейских судов[7].

Резюмируя, еще раз обращу внимание на ключевые выводы:

·                             наличие в законодательство слов или словосочетаний "суд", "в судебном порядке", "только судом" не влечет автоматическую неарбитрабельность спора. В каждом конкретном случае необходимо разбираться, применяя, в том числе, критерии, предложенные в данной статье;

·                             положения ГПК КР об исключительной подсудности определенных споров не означают неарбитрабельности таких споров;

·                             для признания спора неарбитрабельным необходимо четкое указание в законе, а не в подзаконных актах, о невозможности передачи спора на разрешение третейского суда.

Безусловно, что для формирования надлежащей правоприменительной практики критическое значение имеет мнение судейского корпуса по указанным вопросам, так как в итоге принудительное исполнение решения третейского суда осуществляется путем выдачи государственным судом исполнительного листа.